шовгайте на темную сторону силы, тетя сара сготовила мацы!
чем можно занимать мозг долгими осенне-зимними вечерами. Графоманить, перечитывать награфоманенное, биться головой об стол, а потом разглядывать шишки в зеркале. Охохо 
Читать необязательно, это так, для хистори, чтобы лет через двадцать перечитывать и хихикать ^____^
Что-то без названия и неоконченное. Нетленка моей жизни xD
Глава номер раз.
– Ыыых!
Полузадушенный стон справа, чьи-то вопли слева и тупая боль в ушибленной руке. Разворачиваюсь, но поздно – острый локоть утыкается мне в бок и дыхание вновь перехватывает.
– Чтоб тебя…
Опять удар. В поясницу. Еще больнее и, если можно так выразится, точнее: пару минут назад в это самое место врезалось колено трехметрового северного великана, с безумными глазами мчавшегося сквозь толпу отупевших людей.
В этом вся международная весенняя ярмарка в Верхних Ярмарах. На таких маленьких площадях продаются товары далеко не лучшего качества, но зато по соответствующей цене, так что народу здесь ровно в десять раз больше, чем сама площадь может вместить, а уровень шума куда выше, чем в центре извергающегося вулкана. Что такое весенняя ярмарка? Это буйство красок, звуков, запахов, ощущений, постоянно раздающиеся со всех сторон смех, вопли, громкие разговоры, брань, гогот, крики животных, выставленных на продажу и просто приведенных с собой… Это невероятное количество товаров: ткани, оружие, доспехи, одежда, инструменты, зверье, книги, всевозможные склянки с цветным содержимым, безделушки, украшения, всякие мазюкалки для кокеток, и – куда без этого – еда. В общем, если кто-то побывал на ярмарке, то никакие Огненные Бездны ему уже не страшны. И какой бес меня сюда понес?..
– Куда прешь!!!
От мощного рыка необъятной тетки, тащившей за собой сопливого и грязного мальчишку, оглохло левое ухо. От фальшивого ора бородатого менестреля, воняющего дешевым пивом, и правое стало едва слышать.
– Тётенька, купите пряник! – рявкнула маленькая милая девочка с двумя косичками, внезапно выросшая передо мной, и вцепилась в рукав моей рубашки, чуть его не оторвав. – Купите пряник!!!
– Отстань, малявка, у меня нет времени. – Я попыталась вырваться, но девчонка оказалась на редкость сильной – она расставила ноги пошире и грозно сдвинула брови.
– Купите пряник, тётенька! Купите!!
– Нет у меня денег! Отпусти сейчас же, не то позову родителей и тебе надают по попе ремнем! И я тебе не тётенька!!!
– Купите пряник!!! – завопила противная девчонка во всю силу своих легких. Толпа на миг замерла, оглянулась на нас, но через миг вновь продолжила свое хаотичное движение по базарной площади.
Я заскрипела зубами, сунула руку в кошель, привязанный к поясу, выскребла последние медяки и высыпала монетки в тут же подставленную ладошку:
– На, держи, все забирай!
– Спасибо, тётенька! – счастливо заорала девчонка и бросилась прочь.
– А пряник?!! – возмущенно возопила я.
Малявка резко затормозила, обернулась и метнула в меня что-то небольшое, размером с куриное яйцо. Оно просвистело в воздухе – я едва успела пригнуться – и врезалось в один из поддерживающих навес столбиков. По дубовой жердине пробежала трещина, а это «что-то» отскочило рикошетом прямо мне в руки, блеснув на полуденном солнце глазурью.
– Ничего себе… пряничек… – покачала я головой и сунула твердокаменное мучное изделие в карман. А ну как пригодится – я же за него все-таки деньги последние заплатила. Да и в качестве оружия, по-моему, он будет вполне даже ничего…
Между прилавком оружейника, заваленным ржавыми и тупыми железками, и палаткой булочника притулился красно-синий клетчатый шатер. Люди обходили его стороной, но причиной тому был не совершенно жуткий деревянный щит с нарисованным на нем выпученным розовым глазом. Из-под колышущегося от ветра полога вырывались клубы вонючего дыма, отчего многие покупатели сразу же убегали от этого места, зажимая носы. И потому вокруг шатра образовалось пустое пространство – другим торговцам и клиентов терять, и самим дышать этой вонью совершенно не хотелось.
Остановившись перед шатром, я сделала глубокий вдох и скользнула внутрь.
Там было темно и душно, от дыма щипало в носу. Пока глаза еще не привыкли к темноте, я видела только сияющий голубым светом шар в глубине шатра. Через несколько секунд выяснилось, что шар покоится на небольшом круглом трехногом столе, за этим самым столом сидит женщина, голову которой укрывает платок с бахромой по краю, а всю композицию окружают горы всякого оккультного барахла, вроде чучел черных ворон, связок куриных лапок, змей и мышей, а также посохи, шары, свечи, карты, чьи-то глаза… О Боги, они мне еще и подмигивают!..
– Принесла? – раздался скрипучий голос ворожейки.
– Да куда б я делась, – буркнула я, вытаскивая из кармана пук сушеного синего корожника. – Чуть стража не поймала – я еле ноги унесла. Так что не подведи, больше его брать неоткуда!
– Это в твоих интересах… – проскрипела гадалка, высовывая из-под полы широкого цветастого плаща когтистую руку и цапая принесенный пучок со столика.
– Что именно? – не поняла я.
– Отойти в сторонку и не действовать мне на нервы!
Я нахмурилась, но решила не ссориться. Все же это и правда, хм, в моих интересах.
Ворожейка оперативно заставила столик скляночками, ступками, мисками и прочей треснутой и дырявой посудой. Растолкла семена звенигца, капнула масла из высокого бутылька, щедро плеснула настойку, кою в народе обычно называют Зеленым Бесом – пополам отвар горной полыни, рысьей ягоды и мокрянки, а также десяток труднопроизносимых трав. Затем мелко раскрошила синий корожник и вылила в самую большую миску растопленный воск, туда же отправила все приготовленные ингредиенты. Спустя пару минут на позеленевшем бронзовом подсвечнике возвышалась кривая сине-зеленая свеча.
– Готово, – удовлетворенно крякнула старуха, вытирая руки. Я критически осмотрела результат и вынесла вердикт:
– Тихий ужас.
Ворожейка возмущенно каркнула.
– Нашлась тут… Ничего ты не понимаешь в настоящем колдовстве!
– Вы, как я вижу, тоже… – сказала я, не подумав. И ойкнула – вдруг грымза обидится и откажется продолжать гадание. Тогда все денежки окажутся пущенными на ветер, и мне придется возвращаться ни с чем. – То есть… я не это хотела сказать…
– Еще одно слово, милка, и твое нежное личико покроется оспинами. Или трупными пятнами! Желаешь проверить?! – прошипела ворожейка. Я испуганно покачала головой. О том, что от простейшей порчи у меня на шее висит очень действенный амулет, возвращающий все посланное в десятикратном размере, я решила промолчать. Мало ли что.
Гадалка еще немного поворчала для проформы, ткнула лучинкой в голубой шар и примерилась огоньком к свече. Я тихо, но выразительно кашлянула.
– Чего еще?! – нервно рявкнула старуха.
– Почему в свече жгутика нет? – робко спросила я.
– Какого еще?.. А… Так надо! – не растерялась она, при этом ловко разрезая свечу пополам и вкладывая в середину витой шнурок. Я усмехнулась. – И нечего скалиться!
– Все-все, я молчу.
Лучинка почти полностью сгорела, и ворожейка, обжегшись, выдала пару весьма цветистых выражений. Я в который раз закатила глаза. «Не ритуал, а маразм какой-то…»
Видимо, судьба, шутившая надо мной все двадцать лет, решила не останавливаться на достигнутом. Вот почему на всем Восточном побережье единственная гадалка – одно название, ей-богу – согласилась предсказывать исход грядущих ежегодных Состязаний, устраиваемых Его Величеством? Все такие законопослушные, аж челюсть сводит. Нет, я, конечно, понимаю, что ни одна уважающая себя прорицательница с высшим образованием ни за что не примется за такое дело… Но все остальные-то?! Неужели так боятся правосудия, которое всегда смотрит в другую сторону, когда оно действительно необходимо?! Вот и остается только это убожество, сидящее передо мной и способное предсказать разве что снег зимой. Ох, не нравится мне все это.
– А теперь не дыши! – предупредила старуха и подожгла шнурок. Над ним затрепетал голубой огонек.
Ворожейка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула дым от свечи. После нескольких секунд молчания и сосредоточенного сопения, гадалка стала издавать странные звуки и совершать еще более странные пассы руками. «Нет, это не маразм, это еще хуже», – обреченно подумала я, украдкой делая вдох – я все-таки человек, в конце-то концов, и мне необходимо дышать! О, хорошо-то как… Надо будет достать рецептик этих свечек… Я хихикнула.
– Я же говорила, не дыши! – гаркнула старуха, грохнув по столику ладонью. – Ты мне настройку сорвала, опять начинать надо!! Отойди поближе к выходу и больше не мешай!
Опять звуки и пассы, только еще дольше. Свеча почти догорела, когда ворожейка наконец открыла глаза. Я тихо охнула – они горели таким же ослепительным голубым светом, что и огонек свечи. Красиво… Вот сейчас она скажет мне имена победителей, я поставлю на них все оставшиеся деньги и на выигрыш смогу съездить к деду… Ну! Давай же!
– Грядут перемены… – Голос гадалки стал ниже и глубже. – Мир придет в волнение, все должны быть готовы к потерям, ибо впереди Тьма и Огонь. Многим уготовано принять смерть, а другим – совершить великие поступки, которые приведут либо к спасению, либо к погибели. Тебя ждет Звезда, запомни, что ее слова для тебя будут Законом. Каждый ее приказ – единственной Целью. Только тогда она разгонит Мрак. Не верь сердцу, оно тебя обманет. Дорогу покажут лишь Песок и Твердь.
И молчание. Я откашлялась. Гадалка вздрогнула, прикрыла глаза ладонью и помотала головой.
– И что это было? – Я старалась говорить спокойно, но внутри меня бушевала просто буря эмоций.
Старуха подняла лицо – с ее глазами уже все было в порядке.
– Что-что, предсказание! Что заказывала, то и получила. А теперь уходи, мне нужно отдохнуть.
– Э-э-э… простите? – опешила я. – Я правильно расслышала? Немедленно начинай сначала, иначе позову стражу! Я заплатила – и где мое предсказание?
Гадалка махнула морщинистой рукой и тяжело встала.
– Свеча сгорела до конца, а чтобы сделать новую, ты должна принести еще корожника. Соображаешь?
– Соображаю… – От возмущения я чуть не задохнулась. – Я потратила на это сено пятьдесят златов, слышишь?! Пятьдесят! И просила выяснить, кто выиграет эти Состязания, а ты мне что?! Какие звезды? Какой песок?!
– Не ори! Раскричалась тут. Еще моя бабка говорила, – гадалка прокашлялась и стала подражать говору своей давно почившей родственницы, – «ежели ворожея молвит какие-нито слова, значится они и важны более всего». Вот так, милка! А эти твои победители - стало быть ерунда все это! И пошла вон отсюда, сказано же! – рявкнула старуха, проковыляла вглубь шатра и опустилась на лежанку. – Чтоб я тебя здесь больше не видела, грубиянка!
– Ты мне за это ответишь! – прошипела я и вылетела наружу.
Я неслась через толпу, не разбирая дороги и периодически налетая на кого-нибудь или на что-нибудь. Меня трясло от ярости и обиды. Тяжело даже осознавать, что заветная мечта, которая была так близко – руку протяни и схвати! – внезапно оказывается растоптанной человеком, на которого тебя угораздило положиться. Вот жульё! Даже не могла ничего более толкового придумать. «Перемены», «смерть»… Ну почему я понадеялась на базарную гадалку с тремя годами храмовой школы на лбу?! Почему сразу не подумала, что та только и ждет, как бы присвоить мои денежки без особых усилий?! А ведь наверняка она сговорилась еще и с тем прохиндеем, у которого я купила траву для ритуала…
Боги, Ист, ну какая ж ты дура!
Наверное, так хотелось увидеть хоть одного по-настоящему родного человека, кроме сводной сестры Ирис. Дед живет в Лаг-Милессе, а туда путь неблизкий и недешевый, особенно если по морю. Конечно, если бы отец дал денег, я уже раз десять смоталась бы туда и обратно, но где его искать? Папулю я не видела уже лет пять, а последнее письмо он прислал прошлой зимой из такой глухомани, что я с трудом нашла это местечко на карте. Так что где он сейчас, знает только он сам.
И что теперь делать? Денег нет даже на то, чтобы расплатиться за комнату в дешевой таверне на завтра… Придется на пустой желудок, без запасов на двухдневную дорогу, возвращаться домой в Пастуший Брод. И распрощаться с мыслью о Лаг-Милессе.
«Ну вот, не хватало еще разреветься посреди улицы», – с досадой подумала я, чувствуя, как закипают злые слезы. Я опустила голову еще ниже, чтобы никто не увидел покрасневших глаз, и сразу же чуть не попала под копыта огромного вороного жеребца со звездой на лбу совершенно изумительной формы. Почему-то эта деталь прочно приковала к себе мое внимание, и от созерцания сей неземной красоты меня отвлек лишь окрик всадника:
– Жить надоело?!
– Да, надоело! – зло рявкнула я, поднимая голову. – Кто просил коня останавливать?! Ну нигде приличной девушке покончить с собой не дадут, изверги!..
И только после своей эмоциональной реплики заметила, что темноволосый всадник хоть и в обычной дорожной одежде, но бляха, скрепляющая плащ, серебряная, да еще и с отчеканенным гербом Оременского княжества. «Ну все, попала, – с ужасом подумала я. – Нарвалась на кого-то из знати. Сейчас мне организуют уход из жизни, как и хотела! Что за судьба…».
Но мужчина явно не спешил кидаться на бедную меня с претензиями. Просто окинул взглядом, остановился на руках, все еще дрожащих от злости, и с интересом спросил:
– Испугалась? Тебя всю трясет.
Я недоверчиво покосилась на него. Ненормальный какой-то. Я, конечно, не принадлежу к тому обществу, которое знать обычно называет простолюдинами. Но после недельного нахождения в этом безумии, скрывающемся под видом ярмарки, со мной иногда боятся заговаривать даже торговцы. А сейчас? Встрепанная, с покрасневшими глазами, в порванных на коленях штанах, пыльной куртке и не совсем чистой рубашке – последствия похода за синим корожником. Странно, что он вообще остановился.
– А почему это вас интересует… э-э-э… сударь? – наконец выдавила я.
– А вам так сложно ответить, сударыня?
Я онемела. Точно душевнобольной! Я прекрасно знаю, как выгляжу со стороны и что на «сударыню» не потяну даже после пяти литров местного самогона, воняющего кошками (сама не пила, мне рассказывали, честное слово!). Или он издевается?
Наглая ухмылка развеяла все сомнения. А я ненавижу, когда надо мной издеваются. Терпеть не могу… И мне плевать, на сколько ступеней выше стоит этот продукт беспощадной эволюции!
– Знаете, что, голубчик?! – мгновенно вскипела я. – Шли бы вы… со своей лошадкой… куда подальше! Хотя нет, лошадку можно оставить! Она не виновата, что у нее хозяин, простите, хмырь болотный!
Потом развернулась и твердым шагом направилась через толпу прочь от дороги, гордо выпрямив спину и подняв подбородок. Хотя, если честно, мне хотелось кинуться наутек, спрятаться под первым попавшимся прилавком и переждать погоню, ежели оная наметится. Кто знает, эти вельможи бывают очень мстительными. А я его – подумать страшно! – послала, да еще и обозвала, хоть цензурно, зато обидно. Нет, меня за такое не казнят, но могут потребовать материального возмещения. А чем я буду возмещать, если в карманах так же пусто, как и в голове?..
Через пять минут до меня дошло, что я иду в направлении, противоположном задуманному, и прямо по курсу возвышается ненавистный красно-синий клетчатый шатер. Я уже хотела повернуть обратно – вряд ли вельможа будет торчать на одном месте, ожидая моего возращения. Но внезапно каким-то чудом заметила у входа в этот самый шатер печально знакомую гадалку с пером и куском пергамента в руках и еще более печально знакомого горбуна в сером заляпанном плаще. Это он продал мне пучок синего корожника, опустошив мой кошелек на пятьдесят златов, то есть выжав его практически досуха. А уж та девчонка с ее пряничком, который в данный момент валяется у меня в кармане, превратила кошелек в ненужный кусок тряпки… Что ж, начнем разбираться по порядку.
Незаметно подкравшись к шатру – приходилось сдерживать вопли, когда очередной грациозный покупатель оттаптывал мне ноги, – и притаившись за щитом с розовым глазом, я прислушалась к разговору. Вокруг было довольно шумно, но, слава богам, я находилась достаточно близко к беседующим, да и сами они кое-как перекрикивали толпу.
– В полдень зашел парень… как его… прыщавый такой… – сипел горбун, сжимая в кулаках мелодично позвякивающие мешочки. Гадалка кивнула, обгрызенным пером ткнув на какую-то строчку в пергаменте.
– Помню такого. Взял грижовки десять кульков и два метеоритных камня, как написано. Сколько дал?
– За грижовку – по восемь ньит за кулек, а камни – двести златов за оба.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Ну и деньжищи!!! Если у них один клиент выкладывает двести с лишним златов, то, интересно, сколько они зарабатывают за день? И логически следующий вопрос: тогда какого беса они делают на ярмарке, если на их месячный заработок можно приобрести далеко не самый плохой дом в центре Оремени или Абатома? А ведь там жилье не из дешевых…
«Потому они и на ярмарке, что либо на дом пока не заработали, либо дело слишком прибыльное, чтобы его можно было так просто бросить», – подсказал внутренний голос, как всегда поразивший меня своей проницательностью.
Пока я размышляла, горбун успел передать ворожейке увесистый мешочек, и та вычеркнула строчку на пергаменте.
– Дальше.
– Потом девица черноволосая в мужицких штанах заявилась, срам один.
«На себя посмотри, – угрюмо подумала я, догадавшись, что речь сейчас пойдет о моей скромной персоне. – В платье, между прочим, на лошади ехать неудобно».
– А-а-а, нахалка эта? Недавно ушла, – ворожейка сморщилась и опять отметила что-то у себя в записках. – Вот грубиянка! Я ради нее даже постаралась, свечу хорошую слепила – лучше, чем обычно. А она в крик… Сено, видишь ли, за пятьдесят златов купила.
Горбун изменился в лице и закашлялся. Потом отвернулся от ворожейки, которая с подозрительным видом стала вычитывать что-то в своих каракулях, и помахал в пустоту рукой, будто встретил в толпе кого-то знакомого.
– Задержался я что-то, – быстро сказал он невинным тоном. – Надо идти, зовут уже.
Старуха, оторвавшись от чтения, прищурила левый глаз.
– Кто это тебя зовет?
– Друзья-приятели, – отозвался жулик и бочком-бочком стал отходить от шатра.
– А ну, стоять на месте!!! – гаркнула грымза на всю улицу, заставив нескольких покупателей, неспешно бредущих мимо, озадаченно замереть, и сунула горбуну под нос пергамент. – Читай – синий корожник, цена десять златов за пучок! Надуть меня решил, мерзавец?! Второй горб захотел?!
Если уж ворожейка так возмущалась после прибыли в двести восемь златов, то что говорить про меня, для которой те самые пятьдесят монет были последними деньгами?
Нет, не нужен ему второй горб. Я ему первый сейчас отломаю и кое-куда засуну!
Видимо, вид разъяренной «девицы в мужицких штанах», медленно восстающей из-за щита, окончательно добил лысого прохиндея. Потому что он как-то побелел, потом пошел пятнами и повалился на землю без сознания, причем так аккуратно, что почти никого не сбил. Старушенция, продолжающая наседать на него, совсем не ожидала такого развития событий, запнулась о бесчувственную тушку и с громкой руганью рухнула на землю. Достойной концовкой сего действа стало явление трех холщовых мешочков, усладивших слух едва слышным позвякиванием монет. Мне показалось, что кошелькам немного неуютно на холодной земле рядом с лужами, поэтому я поспешила приютить их у себя на руках.
– Премного благодарна вам за понимание, – мурлыкала я, собирая мешочки, пока злая, как собака, ворожейка старалась выпутаться из юбки, которая при падении накрыла ее с головой. – Думаю, эта сумма станет достойным возмещением за ваши невыполненные услуги. Всего доброго! Да, и еще, – спохватилась я и снова присела на корточки рядом с ней. – Если вы решите позвать стражу – ну, так, на всякий случай, например, меня поймать, – имейте в виду кое-что. Я расскажу им, что долгое время вы незаконно зарабатывали огромные деньги и даже, ужас какой, не платили налоги! Подумайте над этим. Лучше несколько раз. И снова до свидания! Хотя нет, лучше прощайте.
Все окружающие, и те, кто проходил мимо, и те, кто стоял у прилавков, недоуменно оглядывались на композицию из горбуна и ворожейки, а на странную девицу, что-то бормочащую себе под нос и собирающую грязные мешочки, никто даже не обратил внимания. Только один лупоглазый ротозей подозрительно уставился на кошельки у меня в руках, на что я обольстительно улыбнулась и любезно пояснила:
– Лекарства, для больной бабушки.
Лупоглазый что-то протянул и растворился в толпе. А я, распихав кошельки по карманам, припустила прочь.
Расположение всяческих палаток, прилавков, лотков, да торговых точек в целом, на таких окраинных площадях никак не контролировалось. Ряды, если таковые вообще были, могли разветвляться, сходится, пересекаться немыслимое количество раз, пока замученный до смерти покупатель-новичок в один прекрасный миг не поймет, что мимо этого усатого торговца он проходил пять, девять, шестнадцать, двадцать, тридцать семь минут назад. После этого он приклеивается к какому-нибудь матерому посетителю ярмарок и, следуя за ним по пятам, выходит на большие дороги, лучами ведущие к центру городка. С этого момента новичок может перестать волноваться – такой суматохи, как на окраинах, на главных площадях нет. К чему это я? А к тому, что я составляю как раз категорию «полный чайник». И вокруг меня, как назло, ходили такие же потерянные граждане.
Где-то в седьмой раз увидев перед собой вывеску с кривыми рунами: «Исправляю клинки, меняю тетивы», я совсем приуныла и уже решила, что место это проклятое и когда-нибудь безутешные родственники найдут здесь мой покрытый пылью и паутиной скелет, как помощь пришла, откуда не ждали.
Пока все, дальше еще фигня какая-то. Даже большая фигня, чем вышенаписанное О_о
Читать необязательно, это так, для хистори, чтобы лет через двадцать перечитывать и хихикать ^____^
Что-то без названия и неоконченное. Нетленка моей жизни xD
Глава номер раз.
– Ыыых!
Полузадушенный стон справа, чьи-то вопли слева и тупая боль в ушибленной руке. Разворачиваюсь, но поздно – острый локоть утыкается мне в бок и дыхание вновь перехватывает.
– Чтоб тебя…
Опять удар. В поясницу. Еще больнее и, если можно так выразится, точнее: пару минут назад в это самое место врезалось колено трехметрового северного великана, с безумными глазами мчавшегося сквозь толпу отупевших людей.
В этом вся международная весенняя ярмарка в Верхних Ярмарах. На таких маленьких площадях продаются товары далеко не лучшего качества, но зато по соответствующей цене, так что народу здесь ровно в десять раз больше, чем сама площадь может вместить, а уровень шума куда выше, чем в центре извергающегося вулкана. Что такое весенняя ярмарка? Это буйство красок, звуков, запахов, ощущений, постоянно раздающиеся со всех сторон смех, вопли, громкие разговоры, брань, гогот, крики животных, выставленных на продажу и просто приведенных с собой… Это невероятное количество товаров: ткани, оружие, доспехи, одежда, инструменты, зверье, книги, всевозможные склянки с цветным содержимым, безделушки, украшения, всякие мазюкалки для кокеток, и – куда без этого – еда. В общем, если кто-то побывал на ярмарке, то никакие Огненные Бездны ему уже не страшны. И какой бес меня сюда понес?..
– Куда прешь!!!
От мощного рыка необъятной тетки, тащившей за собой сопливого и грязного мальчишку, оглохло левое ухо. От фальшивого ора бородатого менестреля, воняющего дешевым пивом, и правое стало едва слышать.
– Тётенька, купите пряник! – рявкнула маленькая милая девочка с двумя косичками, внезапно выросшая передо мной, и вцепилась в рукав моей рубашки, чуть его не оторвав. – Купите пряник!!!
– Отстань, малявка, у меня нет времени. – Я попыталась вырваться, но девчонка оказалась на редкость сильной – она расставила ноги пошире и грозно сдвинула брови.
– Купите пряник, тётенька! Купите!!
– Нет у меня денег! Отпусти сейчас же, не то позову родителей и тебе надают по попе ремнем! И я тебе не тётенька!!!
– Купите пряник!!! – завопила противная девчонка во всю силу своих легких. Толпа на миг замерла, оглянулась на нас, но через миг вновь продолжила свое хаотичное движение по базарной площади.
Я заскрипела зубами, сунула руку в кошель, привязанный к поясу, выскребла последние медяки и высыпала монетки в тут же подставленную ладошку:
– На, держи, все забирай!
– Спасибо, тётенька! – счастливо заорала девчонка и бросилась прочь.
– А пряник?!! – возмущенно возопила я.
Малявка резко затормозила, обернулась и метнула в меня что-то небольшое, размером с куриное яйцо. Оно просвистело в воздухе – я едва успела пригнуться – и врезалось в один из поддерживающих навес столбиков. По дубовой жердине пробежала трещина, а это «что-то» отскочило рикошетом прямо мне в руки, блеснув на полуденном солнце глазурью.
– Ничего себе… пряничек… – покачала я головой и сунула твердокаменное мучное изделие в карман. А ну как пригодится – я же за него все-таки деньги последние заплатила. Да и в качестве оружия, по-моему, он будет вполне даже ничего…
Между прилавком оружейника, заваленным ржавыми и тупыми железками, и палаткой булочника притулился красно-синий клетчатый шатер. Люди обходили его стороной, но причиной тому был не совершенно жуткий деревянный щит с нарисованным на нем выпученным розовым глазом. Из-под колышущегося от ветра полога вырывались клубы вонючего дыма, отчего многие покупатели сразу же убегали от этого места, зажимая носы. И потому вокруг шатра образовалось пустое пространство – другим торговцам и клиентов терять, и самим дышать этой вонью совершенно не хотелось.
Остановившись перед шатром, я сделала глубокий вдох и скользнула внутрь.
Там было темно и душно, от дыма щипало в носу. Пока глаза еще не привыкли к темноте, я видела только сияющий голубым светом шар в глубине шатра. Через несколько секунд выяснилось, что шар покоится на небольшом круглом трехногом столе, за этим самым столом сидит женщина, голову которой укрывает платок с бахромой по краю, а всю композицию окружают горы всякого оккультного барахла, вроде чучел черных ворон, связок куриных лапок, змей и мышей, а также посохи, шары, свечи, карты, чьи-то глаза… О Боги, они мне еще и подмигивают!..
– Принесла? – раздался скрипучий голос ворожейки.
– Да куда б я делась, – буркнула я, вытаскивая из кармана пук сушеного синего корожника. – Чуть стража не поймала – я еле ноги унесла. Так что не подведи, больше его брать неоткуда!
– Это в твоих интересах… – проскрипела гадалка, высовывая из-под полы широкого цветастого плаща когтистую руку и цапая принесенный пучок со столика.
– Что именно? – не поняла я.
– Отойти в сторонку и не действовать мне на нервы!
Я нахмурилась, но решила не ссориться. Все же это и правда, хм, в моих интересах.
Ворожейка оперативно заставила столик скляночками, ступками, мисками и прочей треснутой и дырявой посудой. Растолкла семена звенигца, капнула масла из высокого бутылька, щедро плеснула настойку, кою в народе обычно называют Зеленым Бесом – пополам отвар горной полыни, рысьей ягоды и мокрянки, а также десяток труднопроизносимых трав. Затем мелко раскрошила синий корожник и вылила в самую большую миску растопленный воск, туда же отправила все приготовленные ингредиенты. Спустя пару минут на позеленевшем бронзовом подсвечнике возвышалась кривая сине-зеленая свеча.
– Готово, – удовлетворенно крякнула старуха, вытирая руки. Я критически осмотрела результат и вынесла вердикт:
– Тихий ужас.
Ворожейка возмущенно каркнула.
– Нашлась тут… Ничего ты не понимаешь в настоящем колдовстве!
– Вы, как я вижу, тоже… – сказала я, не подумав. И ойкнула – вдруг грымза обидится и откажется продолжать гадание. Тогда все денежки окажутся пущенными на ветер, и мне придется возвращаться ни с чем. – То есть… я не это хотела сказать…
– Еще одно слово, милка, и твое нежное личико покроется оспинами. Или трупными пятнами! Желаешь проверить?! – прошипела ворожейка. Я испуганно покачала головой. О том, что от простейшей порчи у меня на шее висит очень действенный амулет, возвращающий все посланное в десятикратном размере, я решила промолчать. Мало ли что.
Гадалка еще немного поворчала для проформы, ткнула лучинкой в голубой шар и примерилась огоньком к свече. Я тихо, но выразительно кашлянула.
– Чего еще?! – нервно рявкнула старуха.
– Почему в свече жгутика нет? – робко спросила я.
– Какого еще?.. А… Так надо! – не растерялась она, при этом ловко разрезая свечу пополам и вкладывая в середину витой шнурок. Я усмехнулась. – И нечего скалиться!
– Все-все, я молчу.
Лучинка почти полностью сгорела, и ворожейка, обжегшись, выдала пару весьма цветистых выражений. Я в который раз закатила глаза. «Не ритуал, а маразм какой-то…»
Видимо, судьба, шутившая надо мной все двадцать лет, решила не останавливаться на достигнутом. Вот почему на всем Восточном побережье единственная гадалка – одно название, ей-богу – согласилась предсказывать исход грядущих ежегодных Состязаний, устраиваемых Его Величеством? Все такие законопослушные, аж челюсть сводит. Нет, я, конечно, понимаю, что ни одна уважающая себя прорицательница с высшим образованием ни за что не примется за такое дело… Но все остальные-то?! Неужели так боятся правосудия, которое всегда смотрит в другую сторону, когда оно действительно необходимо?! Вот и остается только это убожество, сидящее передо мной и способное предсказать разве что снег зимой. Ох, не нравится мне все это.
– А теперь не дыши! – предупредила старуха и подожгла шнурок. Над ним затрепетал голубой огонек.
Ворожейка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула дым от свечи. После нескольких секунд молчания и сосредоточенного сопения, гадалка стала издавать странные звуки и совершать еще более странные пассы руками. «Нет, это не маразм, это еще хуже», – обреченно подумала я, украдкой делая вдох – я все-таки человек, в конце-то концов, и мне необходимо дышать! О, хорошо-то как… Надо будет достать рецептик этих свечек… Я хихикнула.
– Я же говорила, не дыши! – гаркнула старуха, грохнув по столику ладонью. – Ты мне настройку сорвала, опять начинать надо!! Отойди поближе к выходу и больше не мешай!
Опять звуки и пассы, только еще дольше. Свеча почти догорела, когда ворожейка наконец открыла глаза. Я тихо охнула – они горели таким же ослепительным голубым светом, что и огонек свечи. Красиво… Вот сейчас она скажет мне имена победителей, я поставлю на них все оставшиеся деньги и на выигрыш смогу съездить к деду… Ну! Давай же!
– Грядут перемены… – Голос гадалки стал ниже и глубже. – Мир придет в волнение, все должны быть готовы к потерям, ибо впереди Тьма и Огонь. Многим уготовано принять смерть, а другим – совершить великие поступки, которые приведут либо к спасению, либо к погибели. Тебя ждет Звезда, запомни, что ее слова для тебя будут Законом. Каждый ее приказ – единственной Целью. Только тогда она разгонит Мрак. Не верь сердцу, оно тебя обманет. Дорогу покажут лишь Песок и Твердь.
И молчание. Я откашлялась. Гадалка вздрогнула, прикрыла глаза ладонью и помотала головой.
– И что это было? – Я старалась говорить спокойно, но внутри меня бушевала просто буря эмоций.
Старуха подняла лицо – с ее глазами уже все было в порядке.
– Что-что, предсказание! Что заказывала, то и получила. А теперь уходи, мне нужно отдохнуть.
– Э-э-э… простите? – опешила я. – Я правильно расслышала? Немедленно начинай сначала, иначе позову стражу! Я заплатила – и где мое предсказание?
Гадалка махнула морщинистой рукой и тяжело встала.
– Свеча сгорела до конца, а чтобы сделать новую, ты должна принести еще корожника. Соображаешь?
– Соображаю… – От возмущения я чуть не задохнулась. – Я потратила на это сено пятьдесят златов, слышишь?! Пятьдесят! И просила выяснить, кто выиграет эти Состязания, а ты мне что?! Какие звезды? Какой песок?!
– Не ори! Раскричалась тут. Еще моя бабка говорила, – гадалка прокашлялась и стала подражать говору своей давно почившей родственницы, – «ежели ворожея молвит какие-нито слова, значится они и важны более всего». Вот так, милка! А эти твои победители - стало быть ерунда все это! И пошла вон отсюда, сказано же! – рявкнула старуха, проковыляла вглубь шатра и опустилась на лежанку. – Чтоб я тебя здесь больше не видела, грубиянка!
– Ты мне за это ответишь! – прошипела я и вылетела наружу.
Я неслась через толпу, не разбирая дороги и периодически налетая на кого-нибудь или на что-нибудь. Меня трясло от ярости и обиды. Тяжело даже осознавать, что заветная мечта, которая была так близко – руку протяни и схвати! – внезапно оказывается растоптанной человеком, на которого тебя угораздило положиться. Вот жульё! Даже не могла ничего более толкового придумать. «Перемены», «смерть»… Ну почему я понадеялась на базарную гадалку с тремя годами храмовой школы на лбу?! Почему сразу не подумала, что та только и ждет, как бы присвоить мои денежки без особых усилий?! А ведь наверняка она сговорилась еще и с тем прохиндеем, у которого я купила траву для ритуала…
Боги, Ист, ну какая ж ты дура!
Наверное, так хотелось увидеть хоть одного по-настоящему родного человека, кроме сводной сестры Ирис. Дед живет в Лаг-Милессе, а туда путь неблизкий и недешевый, особенно если по морю. Конечно, если бы отец дал денег, я уже раз десять смоталась бы туда и обратно, но где его искать? Папулю я не видела уже лет пять, а последнее письмо он прислал прошлой зимой из такой глухомани, что я с трудом нашла это местечко на карте. Так что где он сейчас, знает только он сам.
И что теперь делать? Денег нет даже на то, чтобы расплатиться за комнату в дешевой таверне на завтра… Придется на пустой желудок, без запасов на двухдневную дорогу, возвращаться домой в Пастуший Брод. И распрощаться с мыслью о Лаг-Милессе.
«Ну вот, не хватало еще разреветься посреди улицы», – с досадой подумала я, чувствуя, как закипают злые слезы. Я опустила голову еще ниже, чтобы никто не увидел покрасневших глаз, и сразу же чуть не попала под копыта огромного вороного жеребца со звездой на лбу совершенно изумительной формы. Почему-то эта деталь прочно приковала к себе мое внимание, и от созерцания сей неземной красоты меня отвлек лишь окрик всадника:
– Жить надоело?!
– Да, надоело! – зло рявкнула я, поднимая голову. – Кто просил коня останавливать?! Ну нигде приличной девушке покончить с собой не дадут, изверги!..
И только после своей эмоциональной реплики заметила, что темноволосый всадник хоть и в обычной дорожной одежде, но бляха, скрепляющая плащ, серебряная, да еще и с отчеканенным гербом Оременского княжества. «Ну все, попала, – с ужасом подумала я. – Нарвалась на кого-то из знати. Сейчас мне организуют уход из жизни, как и хотела! Что за судьба…».
Но мужчина явно не спешил кидаться на бедную меня с претензиями. Просто окинул взглядом, остановился на руках, все еще дрожащих от злости, и с интересом спросил:
– Испугалась? Тебя всю трясет.
Я недоверчиво покосилась на него. Ненормальный какой-то. Я, конечно, не принадлежу к тому обществу, которое знать обычно называет простолюдинами. Но после недельного нахождения в этом безумии, скрывающемся под видом ярмарки, со мной иногда боятся заговаривать даже торговцы. А сейчас? Встрепанная, с покрасневшими глазами, в порванных на коленях штанах, пыльной куртке и не совсем чистой рубашке – последствия похода за синим корожником. Странно, что он вообще остановился.
– А почему это вас интересует… э-э-э… сударь? – наконец выдавила я.
– А вам так сложно ответить, сударыня?
Я онемела. Точно душевнобольной! Я прекрасно знаю, как выгляжу со стороны и что на «сударыню» не потяну даже после пяти литров местного самогона, воняющего кошками (сама не пила, мне рассказывали, честное слово!). Или он издевается?
Наглая ухмылка развеяла все сомнения. А я ненавижу, когда надо мной издеваются. Терпеть не могу… И мне плевать, на сколько ступеней выше стоит этот продукт беспощадной эволюции!
– Знаете, что, голубчик?! – мгновенно вскипела я. – Шли бы вы… со своей лошадкой… куда подальше! Хотя нет, лошадку можно оставить! Она не виновата, что у нее хозяин, простите, хмырь болотный!
Потом развернулась и твердым шагом направилась через толпу прочь от дороги, гордо выпрямив спину и подняв подбородок. Хотя, если честно, мне хотелось кинуться наутек, спрятаться под первым попавшимся прилавком и переждать погоню, ежели оная наметится. Кто знает, эти вельможи бывают очень мстительными. А я его – подумать страшно! – послала, да еще и обозвала, хоть цензурно, зато обидно. Нет, меня за такое не казнят, но могут потребовать материального возмещения. А чем я буду возмещать, если в карманах так же пусто, как и в голове?..
Через пять минут до меня дошло, что я иду в направлении, противоположном задуманному, и прямо по курсу возвышается ненавистный красно-синий клетчатый шатер. Я уже хотела повернуть обратно – вряд ли вельможа будет торчать на одном месте, ожидая моего возращения. Но внезапно каким-то чудом заметила у входа в этот самый шатер печально знакомую гадалку с пером и куском пергамента в руках и еще более печально знакомого горбуна в сером заляпанном плаще. Это он продал мне пучок синего корожника, опустошив мой кошелек на пятьдесят златов, то есть выжав его практически досуха. А уж та девчонка с ее пряничком, который в данный момент валяется у меня в кармане, превратила кошелек в ненужный кусок тряпки… Что ж, начнем разбираться по порядку.
Незаметно подкравшись к шатру – приходилось сдерживать вопли, когда очередной грациозный покупатель оттаптывал мне ноги, – и притаившись за щитом с розовым глазом, я прислушалась к разговору. Вокруг было довольно шумно, но, слава богам, я находилась достаточно близко к беседующим, да и сами они кое-как перекрикивали толпу.
– В полдень зашел парень… как его… прыщавый такой… – сипел горбун, сжимая в кулаках мелодично позвякивающие мешочки. Гадалка кивнула, обгрызенным пером ткнув на какую-то строчку в пергаменте.
– Помню такого. Взял грижовки десять кульков и два метеоритных камня, как написано. Сколько дал?
– За грижовку – по восемь ньит за кулек, а камни – двести златов за оба.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Ну и деньжищи!!! Если у них один клиент выкладывает двести с лишним златов, то, интересно, сколько они зарабатывают за день? И логически следующий вопрос: тогда какого беса они делают на ярмарке, если на их месячный заработок можно приобрести далеко не самый плохой дом в центре Оремени или Абатома? А ведь там жилье не из дешевых…
«Потому они и на ярмарке, что либо на дом пока не заработали, либо дело слишком прибыльное, чтобы его можно было так просто бросить», – подсказал внутренний голос, как всегда поразивший меня своей проницательностью.
Пока я размышляла, горбун успел передать ворожейке увесистый мешочек, и та вычеркнула строчку на пергаменте.
– Дальше.
– Потом девица черноволосая в мужицких штанах заявилась, срам один.
«На себя посмотри, – угрюмо подумала я, догадавшись, что речь сейчас пойдет о моей скромной персоне. – В платье, между прочим, на лошади ехать неудобно».
– А-а-а, нахалка эта? Недавно ушла, – ворожейка сморщилась и опять отметила что-то у себя в записках. – Вот грубиянка! Я ради нее даже постаралась, свечу хорошую слепила – лучше, чем обычно. А она в крик… Сено, видишь ли, за пятьдесят златов купила.
Горбун изменился в лице и закашлялся. Потом отвернулся от ворожейки, которая с подозрительным видом стала вычитывать что-то в своих каракулях, и помахал в пустоту рукой, будто встретил в толпе кого-то знакомого.
– Задержался я что-то, – быстро сказал он невинным тоном. – Надо идти, зовут уже.
Старуха, оторвавшись от чтения, прищурила левый глаз.
– Кто это тебя зовет?
– Друзья-приятели, – отозвался жулик и бочком-бочком стал отходить от шатра.
– А ну, стоять на месте!!! – гаркнула грымза на всю улицу, заставив нескольких покупателей, неспешно бредущих мимо, озадаченно замереть, и сунула горбуну под нос пергамент. – Читай – синий корожник, цена десять златов за пучок! Надуть меня решил, мерзавец?! Второй горб захотел?!
Если уж ворожейка так возмущалась после прибыли в двести восемь златов, то что говорить про меня, для которой те самые пятьдесят монет были последними деньгами?
Нет, не нужен ему второй горб. Я ему первый сейчас отломаю и кое-куда засуну!
Видимо, вид разъяренной «девицы в мужицких штанах», медленно восстающей из-за щита, окончательно добил лысого прохиндея. Потому что он как-то побелел, потом пошел пятнами и повалился на землю без сознания, причем так аккуратно, что почти никого не сбил. Старушенция, продолжающая наседать на него, совсем не ожидала такого развития событий, запнулась о бесчувственную тушку и с громкой руганью рухнула на землю. Достойной концовкой сего действа стало явление трех холщовых мешочков, усладивших слух едва слышным позвякиванием монет. Мне показалось, что кошелькам немного неуютно на холодной земле рядом с лужами, поэтому я поспешила приютить их у себя на руках.
– Премного благодарна вам за понимание, – мурлыкала я, собирая мешочки, пока злая, как собака, ворожейка старалась выпутаться из юбки, которая при падении накрыла ее с головой. – Думаю, эта сумма станет достойным возмещением за ваши невыполненные услуги. Всего доброго! Да, и еще, – спохватилась я и снова присела на корточки рядом с ней. – Если вы решите позвать стражу – ну, так, на всякий случай, например, меня поймать, – имейте в виду кое-что. Я расскажу им, что долгое время вы незаконно зарабатывали огромные деньги и даже, ужас какой, не платили налоги! Подумайте над этим. Лучше несколько раз. И снова до свидания! Хотя нет, лучше прощайте.
Все окружающие, и те, кто проходил мимо, и те, кто стоял у прилавков, недоуменно оглядывались на композицию из горбуна и ворожейки, а на странную девицу, что-то бормочащую себе под нос и собирающую грязные мешочки, никто даже не обратил внимания. Только один лупоглазый ротозей подозрительно уставился на кошельки у меня в руках, на что я обольстительно улыбнулась и любезно пояснила:
– Лекарства, для больной бабушки.
Лупоглазый что-то протянул и растворился в толпе. А я, распихав кошельки по карманам, припустила прочь.
Расположение всяческих палаток, прилавков, лотков, да торговых точек в целом, на таких окраинных площадях никак не контролировалось. Ряды, если таковые вообще были, могли разветвляться, сходится, пересекаться немыслимое количество раз, пока замученный до смерти покупатель-новичок в один прекрасный миг не поймет, что мимо этого усатого торговца он проходил пять, девять, шестнадцать, двадцать, тридцать семь минут назад. После этого он приклеивается к какому-нибудь матерому посетителю ярмарок и, следуя за ним по пятам, выходит на большие дороги, лучами ведущие к центру городка. С этого момента новичок может перестать волноваться – такой суматохи, как на окраинах, на главных площадях нет. К чему это я? А к тому, что я составляю как раз категорию «полный чайник». И вокруг меня, как назло, ходили такие же потерянные граждане.
Где-то в седьмой раз увидев перед собой вывеску с кривыми рунами: «Исправляю клинки, меняю тетивы», я совсем приуныла и уже решила, что место это проклятое и когда-нибудь безутешные родственники найдут здесь мой покрытый пылью и паутиной скелет, как помощь пришла, откуда не ждали.
Пока все, дальше еще фигня какая-то. Даже большая фигня, чем вышенаписанное О_о
@музыка: Nightwish - The Heart Asks Pleasure First
@настроение:
жажду пойзона
@темы: пра миня, фотошоп и другие катастрофы
-
-
07.10.2009 в 18:06-
-
07.10.2009 в 18:18-
-
08.10.2009 в 12:25