шовгайте на темную сторону силы, тетя сара сготовила мацы!
Меня поперло на ундин/сирен/русалок, поэтому вот результат)). Небольшая зарисовка, сплошь из длинных трудночитаемых предложений и невнятных, прости господи, "метафор". В общем, мучайтесь ^^
Там, за горами, за белоснежными вершинами, пронзающими облачное небо, раскинулось море цвета лазурита.
Ранним утром, когда звезды еще не растворились в волне дневного света, море укрыто плотным одеялом тумана и над вельветовой поверхностью мелькают огоньки. Море еще спит, равномерно дышит пенными волнами - они с тихим шуршанием, похожим на шепот эльфов, накатывают на мокрый белый песок. Слышно только это дыхание и ровный гул из глубин... Ветра нет, но скрипят стволы высоких кедров, стоящих за спиной огромными неподвижными гигантами. Они просыпаются, потягиваются, но не спешат говорить с небом - оно тоже еще сонное, усыпанное бледными утренними звездами. Слишком рано для разговора.
Но если прислушаться получше, сквозь вздохи моря можно услышать доносящиеся из-за молочного тумана далекие голоса. Тихие-тихие, невыразимо прекрасные, наполненные печалью и надеждой, слезами и смехом, звоном серебрянных колокольчиков. Это ундины, дочери моря, с длинными шелковыми волосами, в которых запутались ракушки и морской бриз. Кто-то говорит, что так они провожают усталые звезды с небосклона, лежа на холодных, покрытых водорослями камнях и расчесывая друг другу волосы; кто-то - что поют погребальную песнь для погибших моряков, которые уже никогда не ступят на берег... Едва послышится голос ундин, бледные огоньки замирают над водой, разгораются ярче и начинают танцевать, выводя в воздухе узоры светом. Если долго смотреть на них, то кажется, будто они хотят что-то сказать...
А потом будет солнце, и ундины, хрустально смеясь, соскользнут в глубокую синеву, оставив на камнях свои ажурные гребни. Огоньки погаснут, чтобы на следующее утро вновь зажечься в белой дымке и танцевать.
Там, за горами, за белоснежными вершинами, пронзающими облачное небо, раскинулось море цвета лазурита.
И я когда-нибудь его увижу.
Там, за горами, за белоснежными вершинами, пронзающими облачное небо, раскинулось море цвета лазурита.
Ранним утром, когда звезды еще не растворились в волне дневного света, море укрыто плотным одеялом тумана и над вельветовой поверхностью мелькают огоньки. Море еще спит, равномерно дышит пенными волнами - они с тихим шуршанием, похожим на шепот эльфов, накатывают на мокрый белый песок. Слышно только это дыхание и ровный гул из глубин... Ветра нет, но скрипят стволы высоких кедров, стоящих за спиной огромными неподвижными гигантами. Они просыпаются, потягиваются, но не спешат говорить с небом - оно тоже еще сонное, усыпанное бледными утренними звездами. Слишком рано для разговора.
Но если прислушаться получше, сквозь вздохи моря можно услышать доносящиеся из-за молочного тумана далекие голоса. Тихие-тихие, невыразимо прекрасные, наполненные печалью и надеждой, слезами и смехом, звоном серебрянных колокольчиков. Это ундины, дочери моря, с длинными шелковыми волосами, в которых запутались ракушки и морской бриз. Кто-то говорит, что так они провожают усталые звезды с небосклона, лежа на холодных, покрытых водорослями камнях и расчесывая друг другу волосы; кто-то - что поют погребальную песнь для погибших моряков, которые уже никогда не ступят на берег... Едва послышится голос ундин, бледные огоньки замирают над водой, разгораются ярче и начинают танцевать, выводя в воздухе узоры светом. Если долго смотреть на них, то кажется, будто они хотят что-то сказать...
А потом будет солнце, и ундины, хрустально смеясь, соскользнут в глубокую синеву, оставив на камнях свои ажурные гребни. Огоньки погаснут, чтобы на следующее утро вновь зажечься в белой дымке и танцевать.
Там, за горами, за белоснежными вершинами, пронзающими облачное небо, раскинулось море цвета лазурита.
И я когда-нибудь его увижу.
-
-
10.04.2009 в 15:14-
-
10.04.2009 в 15:17-
-
10.04.2009 в 16:12-
-
12.04.2009 в 09:07