[reily]

Ковырялась в папках со всяким старьем и внезапно нашла фичок, написанный полтора года назад на марвел-санту, кажется.
Выложу чисто поржать (хотя ржать там мне над чем, он весьма уныл и топорен)
просто это бакистив
БАКИСТИВ, КАРЛ

а еще это вроде как "мой первый фик"™ эт сетера

Без названия, ай гес, 1297 слов

Осень в этих краях началась рано, ноябрь как обычно был холодным, поэтому Кэп не удивился снегу, сыпавшему на голову – белая невесомая крупа царапала круг света от единственного фонаря на улице и падала на темную мостовую, мгновенно тая, – когда он вытолкнул на улицу Баки и захлопнул ногой дверь. Звуки воплей из паба как отрезало.

– Не думал, что ты так просто пропустишь тот удар.

– Мне в голову летел стул, пришлось выбирать, – усмехнулся Баки, задирая голову, чтобы кровь из носа не капала на китель, и едва не спотыкаясь на ходу. – Вообще у меня чувство дежавю от происходящего, только все наоборот. Обычно это ты валялся с расквашенным лицом, а я стоял рядом, как герой и спаситель в золотом сиянии. Видимо, эти времена навеки в прошлом, как жаль, я буду скучать по ним.

– Я не буду. Приятно, наконец, побыть на твоем месте, – улыбнулся Стив. Он остановил и повернул Баки к себе за локоть, наклонился ближе к его лицу и аккуратно тронул его переносицу – тот зашипел и дернул головой. – Могу принести аптечку, заклеим твои боевые раны. Или лучше привести медсестру? И подлатает, и утешит.

– Помолчи, ради бога. Лучше бы мне в голову прилетел стул.

Дверь паба позади них открылась и оттуда вывалились солдаты – дюжины две сразу, среди них и двое зачинщиков недавней драки. Оба коротко взглянули на Кэпа, опустили глаза и постарались затеряться в толпе. Через пару минут они окончательно исчезли в темноте почти-зимних улиц. Еще минуту лишь были слышны последние звуки стука сапог по мостовой и восклицаний. Наконец, затихли и они.

– На самом деле я их понимаю, – кивнул в сторону ушедших Баки, все это время молчавший и только шмыгавший пострадавшим носом. – Я сперва тоже хотел двинуть бармену за то пойло, которое он назвал пивом. Ты пробовал это… я даже не знаю, как еще назвать эти помои.

– Пробовал, только сыворотка спасла меня от отравления. Но это не повод разносить весь паб и тем более бросаться с кулаками на товарищей, Баки. Завтра важный день.

– Да остынь, мы просто разминались, – махнул рукой Баки, вытирая другой оставшиеся пятна крови на лице. – Было весело.

Горячка боя проходила, и Баки почувствовал, как под китель начал просачиваться холодок. Стив будто и не мерз вовсе. Он пробурчал что-то, потер затылок и нахмурился так типично по-стивовски, что Баки внезапно громко расхохотался, запрокинув голову. Он сам не знал, над чем смеялся – было во всем происходящем что-то неуловимо нелепое и абсурдное, а может и не было, просто нервы перед очередным заданием плюс выброс адреналина после драки плюс что-то, что постоянно витало в воздухе, что можно было выразить, например, фразой «эй, парень, ты завтра можешь умереть», – он просто смеялся и не мог остановиться. Стив долго стоял рядом, потом круто развернулся на пятках и отошел к ящикам, стоявшим у стены паба. Зачерпнул горсть свежевыпавшего снега, подошел обратно к Баки, схватил его за загривок и приложил снег прямо к носу. Баки захлебнулся смехом и попытался вырваться, Стив хмыкнул, убрал ладонь со снегом, коротко прижался к его губам и снова приложил снег.

Баки замер на несколько секунд, его обдало жаром паники, и озноб тут же прошел. Он толкнул Кэпа – на этот раз тот уступил без возражения – и нервно оглянулся вокруг. Улицы были темны и безмолвны, не слышно было даже лая собак, но волнение, ударившее в голову, не проходило. Баки стоял, сжимая и разжимая кулаки, и не мог поймать дыхание.

– Стив. А если бы кто-то увидел. Не надо больше. Только не на улице.

– Я подумал, что у тебя заражение крови, галлюцинации, шок и ты умираешь, поэтому решил приложить холодное, – невозмутимо ответил Кэп, стряхивая красно-белый снег с ладони.

– Стив.

Тот поднял глаза и криво улыбнулся.

– Никого тут нет, Баки, я бы услышал даже крысу в водостоке. И раз уж я не могу ни напиться, ни подраться вволю, не переломав кости своим же товарищам, то я подумал… – он замолчал и пожал плечами.

Баки вытер остатки подтаявшего снега с носа, который начал снова подмерзать, и взъерошил себе волосы.

Они действительно были единственными людьми на всей улице, за исключением, пожалуй, бармена в пабе, но тот наверняка был занят уборкой, если только не спустился в подвал, чтобы бросить еще дохлых кошек и крыс в свое варево, которое называл пивом. Баки взвесил все за и против, еще раз взъерошил волосы, промычал что-то невразумительное и явно неодобрительное и потащил Стива в переулок рядом с пабом, погруженный почти в полную темноту – свет от фонаря ярко освещал лишь фут стены, противоположной той, у которой они устроились.

– Еще один раз – и мне будет стыдно смотреть в глаза Пегги, когда мы встретимся в следующий раз, – буркнул Баки, расстегивая китель.

Стив явно напрягся и мотнул головой:

– Баки, я же говорил тебе…

– Что это другое, я помню, я понимаю. – Он суматошно расстегивал ремни брюк одновременно и себе, и Стиву. – Я констатирую факт. Мне все равно будет неловко, особенно на вашей свадьбе, что я скажу как друг жениха про войну? А
про годы до войны?..

Стив то ли зарычал, то ли засмеялся, то ли и то и другое, впился в его губы ртом, заставив замолчать, и, развернув, вжал его в стену.

***
Они сели на землю прямо там же, прижавшись затылками к холодным кирпичам, сидели молча, глядя на мигающие звезды на маленьком промежутке неба, зажатом между стенами переулка. Снег все еще медленно падал, кружась. Баки смотрел наверх, и на мгновение ему показалось, будто его сковало льдом. Он дернулся и достал из кармана кителя маленькую фляжку с виски, пусть и мерзким на вкус, но грело оно не хуже. Предложил Стиву и, получив привычный отказ, сделал два больших глотка. Глаза заслезились, и звезды на небе будто раздвоились.

– Нам не пора возвращаться? – спросил он, убирая фляжку.

Стив только мотнул головой.

– Не потеряют.

Они просидели еще минут пять в тишине.

– Мне интересно, – начал Стив хрипло, откашлялся и начал заново, – мне интересно, когда кончится война – если она кончится, – сколько пройдет времени, прежде чем начнется следующая? Или это последняя? Раз и навсегда?

– Что, если попросить Говарда сделать машину времени и отправиться лет на пять вперед и посмотреть, не зря ли мы тут возимся? – ответил вопросом на вопрос Баки и потянулся за фляжкой снова, но передумал. Он привык, что Стива всегда тянет подумать и поговорить о серьезном после. – А люди всегда будут бить друг друга лопатками в песочнице, это очень по-человечески.

– Все, что мы делаем, не может быть зря, даже если в этом не будет смысла, – твердо ответил Стив. – И я не верю, что мы проиграем, как бы Гидра не старалась и какие бы дьявольские технологии не изобретала. – Он помолчал и пожал плечами. – И я почему-то верю, что люди хоть чему-то и научатся после… после этого, – он взмахнул рукой. – Всегда есть какой-то предел.

– Поговори с Говардом насчет машины времени, – улыбнулся Баки, откидывая голову и чувствуя, как тело снова наполняется теплом от виски. – Я бы с удовольствием прокатился лет на пятьдесят вперед и посмотрел, как человечество справляется.

– А на сто?

– Нет, слишком. Давай на семьдесят. Спорим, человечество останется таким же, как всегда.

Тепло слева от него исчезло, Баки открыл глаза – Стив стоял прямо над ним, протягивая руку и широко улыбаясь.

– Спорим. Через семьдесят лет все будут жить в мире и гармонии, и я еще посмеюсь над твоим цинизмом, когда ты превратишься в старую морщинистую развалину. Только обещай дожить до этого момента вместе со мной.

– О, Стив, твоя наивность очаровательна, – хмыкнул Баки, хватаясь за руку, поднимаясь и становясь рядом. Он отряхнул китель и поднял воротник, важно задрав подбородок. – Я доживу специально, чтобы посмотреть на твое обиженное и, надеюсь, такое же морщинистое, как мое, лицо. Это будет того стоить.

Стив захохотал, обнял его за плечи, и они, бок о бок, шагнули обратно в свет фонаря.


зыс ис анаксептабл
сижу с лицом как у пратта на аватарке